No1

Мало кто знает, что первое образование Николая Ниловича — церковное. Он окончил Пензенское духовное училище и духовную семинарию, а потом поступил в высшее церковное учебное заведение — Санкт-Петербургскую духовную академию. В этом его биография совпадает с жизненным путем первого российского нобелевского лауреата Ивана Петровича Павлова, который также начинал свое обучение в духовном учреждении и собирался стать священником. Родители Ивана Петровича тоже хотели видеть сына священнослужителем, так что после Рязанского духовного училища будущий нобелиат окончил еще и духовную семинарию, и лишь затем нашел призвание в физиологии. Правда, Павлов поступил затем в Санкт-Петербургский университет, а Бурденко бросил столицу и уехал в Томский. Пересечения с Павловым продолжатся в его жизни чуть позже.

No2

Во время обучения в Томском университете медицинская карьера Бурденко дважды была под угрозой. Первый раз его исключили за участие в студенческой забастовке 1899 г., но он подал прошение о восстановлении, которое было удовлетворено. В 1901 г. после очередной студенческой забастовки его фамилия по ошибке попала в список бузотеров, но никто разбираться не стал, и на этот раз его уже окончательно выгнали из университета. Может быть, и к счастью, потому что Бурденко пришлось уехать в Юрьев (он же Дерпт, а сейчас — Тарту), где кафедрой хирургии руководил Николай Иванович Пирогов. Через 15 лет Бурденко в межвременьи от февральской до октябрьской революций станет главой этой самой кафедры.

No3

Именно в Юрьеве на талантливого студента обратил внимание Иван Павлов. Он даже звал Бурденко в свою лабораторию, однако тогда уже все мысли молодого человека были отданы практической медицине — хирургии. Бурденко к тому времени прошел русско-японскую войну

и так написал нобелевскому лауреату: «Хирургия, в особенности военно-полевая хирургия, — это дело всей моей жизни...». Однако в своих записках он замечал: «...я находился под обаянием работ И. П. Павлова, которые явились основой для моего философского мышления».

No4

Под влиянием работ Павлова Бурденко выбрал и тему докторской диссертации — «Материалы к вопросу о последствиях перевязки venae portae». Руководителем стал выдающийся хирург Вернер Германович Цеге-фон-Мантейфель, крупнейший специалист того времени по резекции желудка и человек, который первым в России ввел в хирургическую практику резиновые перчатки.

No5

Приставку «нейро» к своей профессии Бурденко «приделал» после Первой мировой войны. Накопив огромный опыт работы, связанный с ранениями головы, он понял, что необходимо выделить нейрохирургию в отдельное направление практической медицины в России. Любопытно, что аналогичный опыт вынес из Первой мировой еще один выдающийся невролог — португалец Эгаш Мониш, суммировав его в своей монографии 1917 года «Военная неврология». Правда, затем Мониш пошел в политику. Он вернулся в науку через десять лет и предложил методы ангиографии и лоботомии, за что получил Нобелевскую премию. Тем временем Бурденко занялся практической реализацией своей идеи.

No6.

Путь к первому в мире нейрохирургическому институту занял восемь лет. В 1924 г. Николай Нилович занял пост главы хирургической клиники медицинского факультета Московского университета (да, тогда медицину изучали в МГУ, потом факультет выделили в отдельный институт, так называемый «Первый Мед»). В этой клинике Бурденко создает нейрохирургическое отделение и начинает копить опыт. В том же году в Москве открывается Рентгеновский институт — сегодня это НИИ Рентгенорадиологии. Пять лет спустя Бурденко добивается открытия при Рентгеновском институте нейрохирургической клиники, а еще через три года создает первый в мире Центральный нейрохирургический институт, директором которого становится. Сегодня институт превратился в Национальный медицинский исследовательский центр нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко.

No7

Бурденко прошел пять войн: в 28 лет отправился добровольцем на русско-японскую войну, на которой заслужил солдатский Георгиевский крест и был ранен ружейной пулей в руку. Он прошел всю Первую мировую, был контужен, в Гражданскую не воевал, но организовывал лечение раненых красноармейцев. Ему было 64 года, когда он попал на советско-финскую войну, во время Великой Отечественной он снова был контужен, но постоянно выезжал на фронт — как только оправился от «раны», которую ему нанес собственный организм.

No8

В сентябре 1941 года Николая Ниловича сразил инсульт. Это случилось под Москвой во время осмотра приехавшего с фронта военно-санитарного поезда. Однако Бурденко сам разработал методику реабилитации, благодаря которой смог в очень короткие сроки восстановиться и вернуться к работе.

No9

Находясь на больничной койке после первого инсульта, Бурденко активно переписывался с фронтовыми хирургами. Итогом стали девять (!) монографий по военно-полевой хирургии. Если представить себе, что они были написаны человеком, пережившим инсульт и полностью потерявшим слух в результате нарушения мозгового кровообращения, который продолжал активно ежедневно заниматься тяжелыми больными (в тыловые госпитали легких раненых не отправляли), — это кажется невероятным.

No10

Сегодня забыто, что именно Бурденко был одним из первых, кто в нашей стране начал применять антибиотики. За время войны он трижды обращался к военным хирургам, рассылая «Письма хирургам фронтов о пенициллине». Он создал спецбригаду из хирургов, инфекционистов, бактериологов и патологоанатомов и выезжал с ней на фронт для испытания пенициллина и грамицидина. Еще раз напомним, что все это делал человек, который едва оправился после инсульта, и это можно назвать подвигом в квадрате.

No11

Первым в мире Бурденко начал лечить гнойные осложнения ранений черепа и мозга путем введения раствора белого стрептоцида (сульфаниламида) в сонную артерию в 1942 году, уже через 7 лет после публикации испытаний препарата Герхардом Домагком. Выбранный Николаем Ниловичем способ введения позволил максимально эффективно доставлять стрептоцид к очагу инфекции в мозгу, по сравнению с предложенным внутривенным введением, практикуемым за рубежом, что замедляло действие препарата и требовало больших доз.

No12

Николай Нилович пережил три инсульта за пять лет. Последний случился летом 1946 г. Окончательно прикованный к постели, он смог написать для XXV Всесоюзного съезда хирургов доклад по лечению огнестрельных ранений, уделив особое внимание повреждениям артерий — теме, которая волновала его еще со времен Первой мировой войны. Бурденко был избран председателем съезда, но лично присутствовать на мероприятии не смог. Лишенный слуха и речи, он продолжал живо интересоваться программой съезда. Через месяц после того, как коллеги в последний раз «услышали» голос Николая Ниловича, он скончался. Это было 11 ноября 1946 года.