Чтобы правильно понимать друг друга, специалисты должны говорить на одном языке. Но если классическая терминология пришла в медицину в основном из греческого и латыни, то многие современные термины порой трактуются неоднозначно и, попадая в другой язык, могут означать совершенно иное.

Медицинская наука изобилует терминами. Они помогают сформулировать диагноз и сделать его интернационально понятным любому специалисту. Большинство терминов из анатомии, физиологии и клинических дисциплин корнями уходит в латынь — "мертвый" язык, который изучает студент любой высшей медицинской школы, остающийся священной прерогативой врачей всего мира. Единство терминологии является весьма важной частью медицины, потому что позволяет понимать и быть понятым любому специалисту, правильно разъяснить пациенту особенности заболевания и дать необходимые рекомендации. Однако научные открытия в современном мире часто отличаются от классических канонов латинского языка, поэтому зачастую возникают "трудности перевода". Не обошлась без подобного казуса и нейроурология — дисциплина, развивающаяся на стыке неврологии и урологии и изучающая нейрогенные расстройства мочеиспускания. 

В стволе головного мозга находятся два основных управляющих центра: понтинный центр мочеиспускания, или M-регион (от лат. medialis — медиальный, находящийся ближе к середине), или ядро Баррингтона, и L-регион (от лат. lateralis — боковой). И если M-регион — это основной активирующий центр, "тумблер" процесса мочеиспускания, то L-регион — группа нейронов в стволе головного мозга, функции которой многообразны: удержание мочи в естественном резервуаре — мочевом пузыре, подавление позыва на мочеиспускание при малом объеме внутрипузырной мочи, поддержание активного тонуса мышц тазового дна. В англоязычном варианте этот регулирующий мозговой центр был назван storage centre, что в переводе означает "центр накопления". Несмотря на очевидную логичность дословного перевода, в русском языке закрепился другой термин — "сторожевой центр", основанный на похожем звучании английского и русского слов. Подобный трансляционный казус тем не менее не отразился на смысловом значении термина. L-регион является не только центром, управляющим процессом накопления мочи, но и своеобразным сторожем, который обеспечивает удержание мочи и стоит на страже этой важной социальной функции. Важность данного центра для человеческого организма подтверждается количеством и плотностью нейронов в этой области, составляющей 70 %, в отличие от соседнего M-региона, плотность нейронов в котором составляет всего лишь 30 %. M-регион, по сути, является функциональным антагонистом L-региона и отвечает за активацию и осуществление акта мочеиспускания. Такое распределение неслучайно: акт мочеиспускания длится несколько секунд, а остальное время занимает процесс накопления и удержания мочи, как это красноречиво описано в статье профессора Хольстеджа "Мочеиспускание и душа". Поэтому L-регион, или storage centre, является несомненным сторожем, крайне необходимым для человека. Так лингвистически неверный перевод дал термину иное, но тем не менее весьма уместное значение. 

Подобная путаница с трактовкой значения случается и с термином "стрессовое недержание мочи". Это определение произошло от английского слова "стресс" — нагрузка, напряжение. Однако в настоящее время стресс в соответствии с определением Всемирной организации здравоохранения обозначается как совокупность неспецифических адаптационных (нормальных) реакций организма на воздействие различных неблагоприятных факторов-стрессоров (физических или психологических), нарушающее его гомеостаз, а также соответствующее состояние нервной системы организма (или организма в целом). То есть в данном понятии стресс трактуется как реакция организма на некую перегрузку, перенапряжение. А в термине "стрессовое недержание мочи" используется понятие стресса в его "чистом", первоначальном варианте — напряжение, при этом подразумевается напряжение мышц передней брюшной стенки с повышением внутрибрюшного давления. Физиология и ничего личного. Стрессовое недержание мочи — это патологическое состояние, обусловленное слабостью мышц тазового дна и проявляющееся подтеканием мочи при перемене положения тела, кашле, чихании, то есть в любом состоянии, связанном с повышением внутрибрюшного давления, то есть с "внутрибрюшным стрессом". 

Стрессовое недержание мочи чаще всего развивается у женщин в периоде постменопаузы и имеет два основных патогенетических механизма: ослабление мышечно-связочного аппарата промежности и сфинктера уретры и возрастная дегенерация нейронов ядра Онуфа. Этот регулирующий центр находится в сакральных сегментах спинного мозга и отвечает за поддержание тонической активности мускулатуры тазового дна. Являясь андрогензависимым образованием, ядро Онуфа у мужчин имеет плотность нейронов в пять раз больше, чем у женщин. В связи с этим стрессовому недержанию мочи подвержены в большей степени женщины, так как процесс дегенерации нейронов критически снижает их функциональную активность.

Рис. 1. Центры мочеиспускания в стволе головного мозга.

Однако при постановке диагноза термин "стрессовое недержание" смущает и вводит в заблуждение пациентов, побуждая их к поискам альтернативного объяснения и лечения своего заболевания. Почему? Да потому что понятие стресса в общественном сознании все же прочно связано с неврологическими и психологическими расстройствами. Когда пациент слышит от доктора "стрессовое недержание", то самой частой реакцией является фраза: "Неудивительно, я так много нервничаю в последнее время". Тем не менее это расстройство не имеет ничего общего с психоэмоциональным напряжением, и только подробное объяснение причины заболевания помогает разобраться в терминологической путанице. Почему это важно? Достаточно часто, услышав в применении к себе "стрессовое недержание мочи", пациенты принимаются подробно изучать проблему, иногда назначая себе различные психотропные препараты: от легких седативных до серьезных медикаментов с выраженными побочными эффектами. Некорректность понятия признают специалисты всего мира. Так, однажды профессор Гельмут Мадерсбахер, президент Международного общества по нейроурологии, всерьез поставил вопрос о коллегиальном решении по замене существующего термина на более подходящий. Это случилось после того, как в одном из интервью профессора попросили прокомментировать связь между психоэмоциональными проблемами и недержанием мочи. Стоит понимать, что такой терминологический медицинский анекдот может увести далеко в сторону от правильной стратегии ведения пациента. 

Кстати сказать, именно нейроурология весьма богата двусмысленными терминами. Здесь необходимо упомянуть метод лечения, используемый в терапии нейрогенных расстройств мочеиспускания, представляющий собой неинвазивную стимуляцию области промежности ритмическим магнитным импульсом. Данный метод был опробован и внедрен в 1997 году профессором Гэллоуэем, получив название "экстракорпоральная магнитная стимуляция". Почему экстракорпоральная? Потому что в отличие от используемой прежде электростимуляции, требующей контакта электродов с кожей, новый способ лечения не нуждался в специальной подготовке: пациенту не нужно было снимать нижнее белье для стимуляции мышц промежности. Магнитный импульс беспрепятственно распространялся сквозь одежду, не теряя потенциала. Конечно, это был прорыв! Метод лечения был настолько эффективен и имел такой коммерческий успех, что специально сконструированный магнитный стимулятор в форме удобного стула со встроенным индуктором, а затем и название "экстракорпоральная магнитная стимуляция" были запатентованы автором. Однако впоследствии другие ученые и клиницисты, используя ритмическое магнитное воздействие на область промежности, дабы не нарушить закон об авторских правах, стали использовать иные термины для обозначения этого метода лечения: "функциональная стимуляция тазового дна", "периферическая магнитная стимуляция". Тем не менее механизм действия вне зависимости от используемого определения един и связан с эффектом магнитного импульса на область промежности. При этом происходит активация волокон пудендального нерва, иннервирующего тазовое дно, а затем рефлекторно опосредованное подавление патологических чрезмерных сокращений мочевого пузыря. При изучении научной литературы становится понятно, что все термины, описывающие метод магнитной стимуляции тазового дна, по сути, являются синонимами, однако отсутствие понятного единства едва ли идет на пользу практикующему врачу. К сожалению, терминологическая путаница создает неясность в представлении о механизме действия и способах его назначения пациенту. 

Единство терминологии является достаточно важным аспектом медицинской науки. Но что же такое "терминология в медицине"? Почему существуют разночтения в определении того или иного понятия, вызывающие каскад дискуссий и даже ожесточенных дебатов между последователями разных медицинских школ? Вроде бы, на первый взгляд, все просто: медицинская терминология — это совокупность слов и словосочетаний, используемых специалистами для обозначения научных понятий в области медицины и здравоохранения. Медицинский термин, впрочем, как и любой другой, представляет собой языковой знак, имеющий значение и форму (звучание). Обращаясь к исторической и энциклопедической справке относительно происхождения медицинских терминов, можно узнать,что истоки, развитие и пополнение отечественной специальной терминологии весьма разнообразны. Существуют исконно русские наименования; интернационализмы греческого или латинского происхождения, из которых одни были заимствованы в готовом виде (так называемые "готовые слова"), а другие были созданы искусственно из лексического материала, превратившись в "научные неологизмы"; исконные западноевропеизмы — это термины, возникшие на лексическом фундаменте западноевропейских языков; специальные эталонные научные обозначения — латинские термины, оформленные графически и грамматически по правилам латинского языка. Последние относятся к области фундаментальных дисциплин (анатомии, физиологии) и обеспечивают взаимопонимание между специалистами, говорящими на разных языках, представляя собой некую незыблемую гарантию единства в области основ медицины. Максимальные "разброд и шатание" характерны для искусственно сконструированных научных неологизмов и исконных западноевропейских терминов, некорректный перевод которых рождает прецедент недопонимания. Так или иначе современная медицинская терминология является результатом многовекового развития мировой врачебной науки с неизменной печатью классических — греческого и латинского — языков. Спорные моменты возникают и тогда, когда яркий исконно русский термин обзаводится западноевропейским аналогом, при этом не всегда понятно, синонимичны ли они или все же имеют нюансы оттенков значения. К слову сказать, множество оригинальных русских медицинских обозначений не сохранилось и уступило свое место под напором интернационализмов греко-­латинского происхождения и не только. Нужна ли такая терминологическая самобытность? Несомненно, ведь исконные обозначения создают прочные ассоциации и отражают развитие медицины в данной местности. Основные проблемы начинаются при попытке перевода термина, "переноса его на другую почву". Здесь в полной мере проявляется диссонанс межкультурного и языкового контента: получившееся значение термина "на новой земле" приводит порой к ошеломляющим и неожиданным результатам, как видно из описанного выше. Но если бы все ограничивалось только лингвистическими помехами... Медицинский термин, как и любой другой, неся в себе определенное значение, таким образом рождает прочные ассоциативные связи, исходя из своего смысла. В связи с этим перенос термина, заимствование, конструирование научного неологизма должны происходить с максимально полным осознанием "трудностей перевода" и лингвистических особенностей исходного материала. Как можно заметить, слишком вольное обращение с терминологией может рождать не только забавные ассоциации, но и сбивать с пути корректных диагностических формулировок и понимания истинного характера патологии. Работа по созданию нового медицинского термина — это не просто перевод слова с одного языка на другой. Это осознание с полной ответственностью всех внутринациональных этимологических и лингвистических связей существующего термина на его родине и подбор максимально подходящего аналога в другом языке. Язык и терминологическая совокупность — это одновременно хрупкая, многогранная и опасная субстанция, скрывающая за своей завесой безграничный мир исторического развития.