Именно так прозвали в Москве Федора Петровича Гааза — врача, первым начавшего собирать анамнез пациента, облегчившего содержание заключенных, чудака и филантропа, на похороны которого собралось 20 000 человек.

Фридрих Йозеф Лаврентиус Хааз родился 24 августа 1780 года по старому стилю в Германии и приехал в Россию в 1806 году по приглашению князя Репнина-Волконского, которого вылечил от слепоты. Уже в 1807 году он был зачислен в штат старейшей московской Павловской больницы.

Очень быстро Федор Петрович Гааз, именно так стали звать выпускника Венского и Гетингенского университета в России, становится, как тогда говорили, «модным доктором: собственный дом, имение под Москвой, выезд в карете, запряженной цугом. Среди его пациентов министр полиции А.Д. Балашов, генерал-губернатор князь В.Д, Голицын, поэт И.И. Дмитриев, известный общественный деятель А.И. Тургенев. Именно Гааз первым начал собирать анамнез больного. Он расспрашивал пациентов об образе жизни, перенесенных заболеваниях и сравнивал разговор врача и пациента с исповедью. Не злоупотребляя лекарствами, Гааз выстраивал индивидуальную картину течения болезни и, исходя из нее, подбирал методы лечения, что в начале XIX века не было распространенной практикой.

Его стараниями в Москве появляется глазная больница (сегодня часть ГКБ им. С.П. Боткина) – первое в мире специализированное офтальмологическое лечебное заведение. В 1809-1810 годах, путешествуя по Северному Кавказу, он заинтересовался местными минеральными источниками. Результатом поездки стала книга «Мое путешествие на Александровские воды», и было положено начало развитию российской курортологии. Во время Отечественный войны 1812 года и Заграничных походов Гааз находился в действующей армии, во время холерной эпидемии 1830 года был членом специального медицинского комитета, боровшегося с болезнью.

Но, конечно, свою настоящую, народную славу Гааз снискал попечением осужденных. В 1828 году он стал главным врачом московских тюрем. С этого момента и до самой смерти облегчение участи осужденных сделалось делом его жизни. Среди самых важных его достижений – отмена принятого тогда жестокого способа этапирования заключенных, когда группа из 6-10 человек приковывалась к длинному железному пруту без учета их пола, возраста, физического состояния (правда только в Москве).

Также благодаря его усилиям тяжелые железные кандалы заменили на облегченные, обшитые внутри тканью или кожей. Он реорганизовал пересыльную тюрьму, улучшив санитарно-гигиеническое состояние помещений, и увеличил срок пребывания в ней, что позволяло ему лично знакомиться с состоянием осужденных и оставлять в тюремной больнице тех, кому требовалось лечении, перед отправкой в долгий пеший путь в Сибирь.

Гааз добился того, чтобы заключенных начали сортировать по полу, возрасту и характеру совершенных преступлений, а старых и больных и вовсе освободили от заковывания. Большинство новшеств Газа встречало сопротивление государственных чиновников. Он постоянно писал требования, обращения, прошения, в том числе императору, настаивания на внедрении своих новшеств, чем вызывал раздражение бюрократического аппарата.

Впрочем, было у Гааза много покровителей, которые охотно жертвовали деньги на его проекты. Так, шотландский предприниматель Арчибальд Мюрелиз (один из основателей товарищества «Мюр и Мюрелиз», одним из детищ которого позже станет одноименный магазин, теперь ЦУМ) жертвовал десятки тысяч рублей на печатание больших тиражей Евангелия, которое выдавалось каждому заключенному в специальном мешочке, чтобы не потерялось в дороге. И, конечно, практически все свои собственные средства Гааз тратил на помощь нуждающимся.

С 1831 года, после продажи своего дома, он жил при больницах, в которых служил. Сначала Екатерининской, а потом Полицейской, в Малом Казенном переулке (сегодня там располагается НИИ гигиены детей и подростков РАМН), где лечили бедняков со всей Москвы.

Здесь Федор Петрович Гааз и умер 16 августа 1853 года. После его смерти в казенной квартире нашли только старую мебель, несколько рублей, давно вышедшую из моды одежду и коллекцию телескопов – единственную слабость, на которую доктор позволял себе тратить деньги. Погребение было организовано за казенный счет. На похороны пришло больше 20 000 человек, а гроб с телом несли на руках.

О докторе Газе с восхищением писал Ф.М. Достоевский, сам прошедший каторгу, с уважением – А.П, Чехов, тоже врач, лично видевший ужасное положение ссыльных и каторжных во время путешествия на Сахалин. Знаменитый юрист и государственный деятель Анатолий Федорович Кони написал о «святом докторе» книгу.